Люблю эту песню и Веронику Долину. Сейчас поняла (мне 60+) - как-же хорошо - семья - и все за одним столом. А не один ребёнок. Рождённый в любви с единственным мужем; который - ау? Нет ответа. ....
Когда б мы жили без затей, Я нарожала бы детей От всех, кого любила - Всех видов и мастей. И, гладя головы птенцов, Я вспоминала б их отцов, Одних - отцов семейства, Других - совсем юнцов. Их не коснулась бы нужда, Междоусобная вражда - Уж слишком были б непохожи Птенцы того гнезда. Мудрец научит дурака, Как надо жить наверняка. Дурак пускай научит брата Вкушать, как жизнь сладка. Сестра-простушка учит прясть. Сестра-воровка учит красть. Сестра-монашка их научит Молиться, чтобы не пропасть. Когда б я сделалась стара, Вокруг накрытого стола Всю дюжину моих потомков Однажды б собрала. Как непохож на брата брат, Но как увидеть брата рад! И то, что эти братья схожи, Дороже во сто крат. Когда б мы жили без затей, Я нарожала бы детей От всех, кого любила - Всех видов и мастей.
Разногородные ... Маслиновый взгляд и оливковый взор увидели спелость, природу друг друга на, может быть, рай иль, быть может, позор, а может, на славу, союзность супругов! Чагравые локоны - свод паутин с отливами медно-сухого налива, сначала сдружились с копною лозин, что как абажуром висели над нивой, а после союз инь и ян стал тесней - из разногородного стал чуть домашним, в котором сплетение чувств и идей предстало мечтающим, тесным и важным. Простая чета из соседних краёв верна и цветна, как окрас долматина, познав долгожданную редкость - любовь, шагает вперёд, в неизвестность картины
Бесподобное исполнения маэстро. Подлинное счастье, слушать из уст великого актера , Михаила Казакова, стихи, великого поэта, Иосифа Бродского! - "Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри - не вы!"
Так чужды были всякой новизне, что тесные объятия во сне бесчестили любой психоанализ что губы, припадавшие к плечу, с моими, задувавшими свечу, не видя дел иных, соединялись. Так долго вместе прожили, что роз семейство на обшарпанных обоях сменилось целой рощею берез, и деньги появились у обоих, и тридцать дней над морем, языкат, грозил пожаром Турции закат. Так долго вместе прожили без книг, без мебели, без утвари на старом диванчике, что - прежде чем возник - был треугольник перпендикуляром, восставленным знакомыми стоймя над слившимися точками двумя. Так долго вместе прожили мы с ней, что сделали из собственных теней мы дверь себе - работаешь ли, спишь ли, но створки не распахивались врозь, и мы прошли их, видимо, насквозь и черным ходом в будущее вышли
Вероника Долина - одна из гордых вершин авторской песни наряду с Булатом Окуджавой и Новеллой Матвеевой, Александром Сухановым и ... (далее поставлю многоточие, чтобы не обидеть никого). Уникальность её подхода заключалась, на мой взгляд, в создании прекраснейшего букета из понятных акварельных набросков пережитых чувств, художественного (в хорошем смысле) вымысла с витающими где-то рядом портретами и картинками из прочитанных книг и фильмов (французских, английских, шотландских, ирландских, польских, скандинавских..) Люблю Поэта и певицу Веронику Долину с её самой первой пластинки "А хочешь я выучусь шить...". Запомнились и запоминаются все её песни! А эта песня "Когда б мы жили без затей..." мне дорога была с самого начала тем, что была высокой мечтой о нереализованной модели Мира, где могли ужиться и реальные люди, и братство, и доброта, и улыбка (так сказать - ООН как организация объединенных людей - объединенных по признаку Человека и Человечности... ) - В.Петросян
Тотальное одиночество Брожу по неволе, квартирному кубу с коричневой жижей, креплёной водой. Сжимая кофейно-коньячные губы, живу чуть болезно, с самим же собой. Укрытый плитой, кирпичами, бетоном стону от печали, что очень густа, худею от грусти в житийном затоне, кусаю набухшие плотно уста. Наполнен мечтами, стихами, бездельем под тьмой малозвёздной и россыпью крох, под смятою ватой небес беспредельных, под крошевом бусин, под кровлей, как Бог. Блуждаю по комнате, пахнущей кофе, от мира людей оградившись тюрьмой. Мой сын на войне, как Иисус на Голгофе. Я сам - ветеран, что вернулся домой и заперся в скудном хрущёвочном замке, чтоб мира не видеть, отринуть всё прочь. Согрев кофеином живые останки, я мысли пускаю в графитную ночь. Давно сирота, схоронивший родивших и плод нерождённый, старушку жену. Я сплю на промятой, нестиранной нише. Червь-память изъела бока, глубину. Бесцельно, темно, бессемейно живётся. Какими-то силами как-то храним... И если наследник в мой кров не вернётся, то я из окна полечу вслед за ним... ....
Марципаны А очи её - марципаны в глазури в овале из ниточек мелких ресниц. Хотел бы создать я ещё одну суру, чтоб их красоту воспевать без границ! Меня бы услышал Аллах всемогущий, и даже Христос бы сам принял ислам. Глаза - её влажная, райская гуща, какую Перун или Зевс нам послал. Наверно, все боги имели участье в создании этих чарующих мест, что их же самих за момент, в одночасье они соблазнили, как хитренький бес. Поэтому вниз отослали принцессу, подальше от ангелов, жён и грехов. И вот она здесь, окаймлённая весом, дарует землянам секрет и любовь.
