нейросети взбесились и начали накладывать текст известных песен на совершенно другие мотивы. кто-нибудь, остановите это!
цель канала - показать, какое творчество делают нейросети сейчас. все оригинальные треки берутся с уважением и перепеваются (добросовестное использование). если вы услышали свой трек - значит он нам понравился и мы его перепели в другой стилистике.
Александр Блок Пляски смерти 1 Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться! Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей… Живые спят. Мертвец встает из гроба, И в банк идет, и в суд идет, в сенат… Чем ночь белее, тем чернее злоба, И перья торжествующе скрипят. Мертвец весь день труди́тся над докладом. Присутствие кончается. И вот - Нашептывает он, виляя задом, Сенатору скабрезный анекдот… Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью Прохожих, и дома, и прочий вздор… А мертвеца - к другому безобразью Скрежещущий несет таксомотор. В зал многолюдный и многоколонный Спешит мертвец. На нем - изящный фрак. Его дарят улыбкой благосклонной Хозяйка - дура и супруг - дурак. Он изнемог от дня чиновной скуки, Но лязг костей музы́кой заглушен… Он крепко жмет приятельские руки - Живым, живым казаться должен он! Лишь у колонны встретится очами С подругою - она, как он, мертва. За их условно-светскими речами Ты слышишь настоящие слова: «Усталый друг, мне странно в этом зале». - «Усталый друг, могила холодна». - «Уж полночь». - «Да, но вы не приглашали На вальс NN. Она в вас влюблена…» А там - NN уж ищет взором страстным Его, его - с волнением в крови… В её лице, девически прекрасном, Бессмысленный восторг живой любви… Он шепчет ей незначащие речи, Пленительные для живых слова, И смотрит он, как розовеют плечи, Как на плечо склонилась голова… И острый яд привычно-светской злости С нездешней злостью расточает он… «Как он умён! Как он в меня влюблён!» В её ушах - нездешний, странный звон: То кости лязгают о кости. 2 Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет. Живи ещё хоть четверть века - Всё будет так. Исхода нет. Умрёшь - начнёшь опять сначала И повторится всё, как встарь: Ночь, ледяная рябь канала, Аптека, улица, фонарь. 3 Пустая улица. Один огонь в окне. Еврей-аптекарь охает во сне. А перед шкапом с надписью Venena Хозяйственно согнув скрипучие колена, Скелет, до глаз закутанный плащом, Чего-то ищет, скалясь черным ртом… Нашел… Но ненароком чем-то звякнул, И череп повернул… Аптекарь крякнул, Привстал - и на другой свалился бок… А гость меж тем - заветный пузырек Суёт из-под плаща двум женщинам безносым. На улице, под фонарем белёсым. 4 Старый, старый сон. Из мрака Фонари бегут - куда? Там - лишь черная вода, Там - забвенье навсегда. Тень скользит из-за угла, К ней другая подползла. Плащ распахнут, грудь бела, Алый цвет в петлице фрака. Тень вторая - стройный латник, Иль невеста от венца? Шлем и перья. Нет лица. Неподвижность мертвеца. В воротах гремит звонок, Глухо щелкает замок. Переходят за порог Проститутка и развратник… Воет ветер леденящий, Пусто, тихо и темно. Наверху горит окно. Всё равно. Как свинец, черна вода. В ней забвенье навсегда. Третий призрак. Ты куда, Ты, из тени в тень скользящий? 5 Вновь богатый зол и рад, Вновь унижен бедный. С кровель каменных громад Смотрит месяц бледный, Насылает тишину, Оттеняет крутизну Каменных отвесов, Черноту навесов… Всё бы это было зря, Если б не было царя, Чтоб блюсти законы. Только не ищи дворца, Добродушного лица, Золотой короны. Он - с далеких пустырей В свете редких фонарей Появляется. Шея скручена платком, Под дырявым козырьком Улыбается. 1915 г.
