Примиренчество . Я грею грудь горячим кофе, чтоб оживить сердечный ритм, и роюсь зря в холодном плове, достав оттуда волос-нить. Пустынный вечер. Мрак и скука. Осенний акт - пора хвороб. По потолку немые стуки, как будто глиною о гроб. Коробка-кухня всем пропахла, чем можно было и нельзя. И в ней моя надежда счахла, гася зелёные глаза. Подошвы тапок липнут к полу. Скрипит от форточки петля. Вратарь в ТВ готов был к голу. В углу лежит кружок рубля. Уходит день, что был обычным, как двадцать тысяч до него, без счастья, подвига, наличных, сводя к ничтожью существо. Все спички, как огонь бенгальский, что сам я злобно затушил. Прохладный быт, сырой и адский, наверно, всё же заслужил... Лишь от конфорки жаром веет, к какой прижёгся давний жир. А за стеклом пейзаж мрачнеет, а под окном фонарный мир...
