Давно знаю этот стих, всё время трогает за душу. Но здесь я рыдаю, какая девочка молодец, это невероятно талантливый ребенок. Она не просто рассказала, она как будто прожила все слова. Браво!!! Успехов ей
Их расстреляли на рассвете Когда еще белела мгла, Там были женщины и дети И эта девочка была. Сперва велели им раздеться, Затем к обрыву стать спиной, И вдруг раздался голос детский Наивный, чистый и живой: -Чулочки тоже снять мне, дядя? Не упрекая, не браня, Смотрели прямо в душу глядя Трехлетней девочки глаза. «Чулочки тоже..?» И смятеньем эсесовец объят. Рука сама собой в волнении Вдруг опускает автомат. И снова скован взглядом детским, И кажется, что в землю врос. «Глаза, как у моей Утины» - В смятеньи смутном произнес, Овеянный невольной дрожью. Нет! Он убить ее не сможет, Но дал он очередь спеша… Упала девочка в чулочках. Снять не успела, не смогла. Солдат, солдат, а если б дочка Твоя вот здесь бы так легла, И это маленькое сердце Пробито пулею твоей. Ты человек не просто немец, Ты страшный зверь среди людей. Шагал эсесовец упрямо, Шагал, не подымая глаз. Впервые может эта дума В сознании отравленном зажглась, И снова взгляд светился детский, И снова слышится опять, И не забудется навеки «ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?»
А вот еще был случай на войне На горизонте багровел закат, На утро предвещая сильный ветер, Лежал в окопе раненый солдат, Ждал ночи, чтоб спасти себя от смерти Болели раны и кружилась голова, Терялись мысли от потери крови, К тому ж во фляжке кончилась вода, Так пить хотел, не слушались и ноги Когда стемнело вылез из окопа, Сознание теряя полз он на восток, Там позади была на западе Европа, А на востоке находился его полк Он полз вперед воронки огибая, Порою натыкался на железо, Стояла тишина и темнота такая, И вдруг наткнулся он на человеческое тело -Эй друг - в ответ же только стон, -Ты слышишь, отзовись, ты тоже ранен? Когда ж перевернул его, увидел он, Ствол автомата в грудь ему направлен -Я зрозумляю хлопец ти москаль, -Ведь биля мэнэ были тильки наши хлопци, -Мабуть залишили мени, мол помирай, -Втикали як паскудни, зрадни овци -Ну шо москаль, шо будемо робить? -Почнемо знову друг друга вбивати? А наш сказал: -Дай лучше мне попить, -Так пересохло в горле, не могу дышать я На удивление хохол проворно фляжку отстегнул И подал нашему чему-то улыбаясь, Наш с жадностью и раз, и два глотнул И выронил ее надрывно задыхаясь С гримасой боли украинец хохотнул, Проворно подхватил её чтоб жидкость не разлилась, Потом сам раза три из фляжки отхлебнул, Когда же отдышались, процедура повторилась От выпитого спирта притупилась боль, Бледнело небо, быстро рассветало, Но тут опять начался страшный бой, Рвались снаряды, мины, в небе грохотало Они лежали рядом глядя в высь, Лежали молча, тихо умирали, Но вдруг разведчики откуда ни возьмись, То были наши, их конечно быстро подобрали Их вылечили, оба снова на войне, Опять их ранило, прошли леченье медсанбатом, Воюют вновь, конечно же, на нашей стороне И называют уж друг друга только братом Хоть и не часто вспоминают пережитый ад, Хотят обнять родную мать, жену и дочь, Открыть окно в родной вишневый сад, Чтобы сказать: - Тиха украинская ночь В.В. Фатеев ст. Казанская (28.03.2024)
Авторство стихотворения "Чулочки" принадлежит поэту Эдуарду Асадову, и представлено как самостоятельное произведение. Возможно, что за основу произведения Э.Асадова взято стихотворение М.Джалиля "Варварство"/Вэхшэт...
Это не стихотворение Мусы Джалиля, его семья много раз об этом писали, это неизвестный автор, стихотворение написано по стихотворению Джалиля "Варварство".
Это не хэйт .1 иногда ты щаьываешь показывать имоции надо проникнуть в те страшные времена ,2 ты неправильно говоришь в ненужных местах ты с интонацией. А в нужных без интонации Мне 13 начала я тоже в 8 увлекаться актёрством или как то по другому и спустя 2 года я выступала на главных выступлениях
Их расстреляли на рассвете Когда еще белела мгла, Там были женщины и дети И эта девочка была. Сперва велели им раздеться, Затем к обрыву стать спиной, И вдруг раздался голос детский Наивный, чистый и живой: -Чулочки тоже снять мне, дядя? Не упрекая, не браня, Смотрели прямо в душу глядя Трехлетней девочки глаза. «Чулочки тоже..?» И смятеньем эсесовец объят. Рука сама собой в волнении Вдруг опускает автомат. И снова скован взглядом детским, И кажется, что в землю врос. «Глаза, как у моей Утины» - В смятеньи смутном произнес, Овеянный невольной дрожью. Нет! Он убить ее не сможет, Но дал он очередь спеша… Упала девочка в чулочках. Снять не успела, не смогла. Солдат, солдат, а если б дочка Твоя вот здесь бы так легла, И это маленькое сердце Пробито пулею твоей. Ты человек не просто немец, Ты страшный зверь среди людей. Шагал эсесовец упрямо, Шагал, не подымая глаз. Впервые может эта дума В сознании отравленном зажглась, И снова взгляд светился детский, И снова слышится опять, И не забудется навеки «ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?»
Их расстреляли на рассвете Когда еще белела мгла, Там были женщины и дети И эта девочка была. Сперва велели им раздеться, Затем к обрыву стать спиной, И вдруг раздался голос детский Наивный, чистый и живой: -Чулочки тоже снять мне, дядя? Не упрекая, не браня, Смотрели прямо в душу глядя Трехлетней девочки глаза. «Чулочки тоже..?» И смятеньем эсесовец объят. Рука сама собой в волнении Вдруг опускает автомат. И снова скован взглядом детским, И кажется, что в землю врос. «Глаза, как у моей Утины» - В смятеньи смутном произнес, Овеянный невольной дрожью. Нет! Он убить ее не сможет, Но дал он очередь спеша… Упала девочка в чулочках. Снять не успела, не смогла. Солдат, солдат, а если б дочка Твоя вот здесь бы так легла, И это маленькое сердце Пробито пулею твоей. Ты человек не просто немец, Ты страшный зверь среди людей. Шагал эсесовец упрямо, Шагал, не подымая глаз. Впервые может эта дума В сознании отравленном зажглась, И снова взгляд светился детский, И снова слышится опять, И не забудется навеки «ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?»
