я не видал родных дедов и видеть мог едва ли, они, как многие деды, от водки по сгарали все дядьки тоже и отец, скажу вам не тая, погибли от известной всем, культуры пития, ведь с детства я, смотря на них, не думал что спирты, способны быстро погубить, когда с ними на ты в стопарь граненый водку льют и говорят дружбан, не уважаешь ты меня, налей полней стакан, кто ж нам внушил что раз мужик, то должен это пить? и так жизнь слишком коротка чтобы ее травить сам родом с девяностых я и юность словно сон, где с пацанами в тихаря, глушили самогон, ни кто не мог нам обьяснить что это гольный яд, здоровье Богом нам дано и не вернуть назад, что радость в жизни не бухло а польза для людей, что счастье женщину любить и обнимать детей, кентов знакомых многих нет, улавливаешь нить?? ведь человек на свете есть, не для того чтоб пить!
Стих слащаво-приторный, в духе ординарного соцреализма. Всё выхолено до безобразия: высокое звание человека, помощь раненому... Однако, тот немец шёл к нам, чтобы нас уничтожить и вот это всепрощальничество выглядит как подлость не только по отношению к тем, кого этот немец у нас убил и покалечил, но и ко всем потомкам. Собственно, сейчас мы от этих спасённых - немцев, поляков, чехов, словаков, румын, болгар, эстонцев, латышей, литовцев, бандеровцев и прочих шведов - получаем только ненависть и вредительство. Потому, стих по своему настрою и по воздействию на людей, особенно молодых, чрезвычайно вредный.
