Ах, иначе в былые года Колдовала земля с небесами, Дива дивные зрелись тогда, Чуда чудные деялись сами. Позабыв Золотую Орду, Пестрый грохот равнины китайской, Змей крылатый в пустынном саду Часто прятался полночью майской. Только девушки видеть луну Выходили походкою статной, Он подхватывал быстро одну, И взмывал, и стремился обратно. Как сверкал, как слепил и горел Медный панцирь под хищной луною, Как серебряным звоном летел Мерный клекот над Русью лесною: "Я красавиц таких, лебедей, С белизною такою молочной, Не встречал никогда и нигде, Ни в заморской стране, ни в восточной; Но еще ни одна не была Во дворце моем пышном, в Лагоре - Умирают в пути, и тела Я бросаю в Каспийское море. Спать на дне, средь чудовищ морских, Почему им, безумным, дороже, Чем в могучих объятьях моих На торжественном княжеском ложе? И порой мне завидна судьба Парня с белой пастушеской дудкой На лугу, где девичья гурьба Так довольна его прибауткой..." Эти крики заслыша, Вольга Выходил и поглядывал хмуро. Надевал тетиву на рога Беловежского старого тура.
Да, ники на ютубе обесценились, будем подписываться. Кагыр Кеаллах тут. Падаю в Бездну. Ни дна, ни движения. Нет ни дыханья, ни слов. Словно облитый молитвой мгновения Вскрытый засов в тяжесть снов. Я выбираюсь в туман меж трясинами, Падаю к камням дорог. Всё, что случилось, ударами сильными Бьёт по ступням слабых ног. Где-то вдали светляками неверными Путь освещён и порог. Держит тенями могильными, скверными Хрупкие кости. Не смог. Где-то звучит нескончаемо музыка, А для меня - тишина. В жёстком кошмаре глазами безумными Светит беспечно луна. Криком сорву покрывало безумия, Когти в ладони вожму. Это лишь сон, только тень полнолуния! Тянет и тянет во тьму. Встану с дивана, без света внезапного Комната. В ней я живу. В ней отголоском кошмара неявного Жизнь обратилась в труху. Рыком луну поприветствую полную. Тихим. Семья рядом спит. Я - не один. Этой памятью огненной Морок с рассветом забыт. Ну и ещё немного Дойду до мест таинственных, заветных. В которые походы зареклись. Рюкзак сниму, вздохну легко и смело, В поклоне перед небылью склонюсь. Из сучьев соберу костёр неспешно, В делах подобных спешка не нужна. Живой огонь как-будто в жизни вечной Переползёт со спички на дрова. Быль небылью окажется внезапно. Взметнётся в небо пламени река. Маяк, чей свет наполнит жизнью яркой Глаза ушедших в сумрачных веках. Шаманы, бубны, сложные обряды Для памяти не так уж и важны. Мы вспоминаем всех своих ушедших, За нас отдавших жертвы. Той цены. Я не ищу по жизни откровений, Костёр мой через годы не угас. Мы живы где-то там без откровений, Покуда те, кто жив, всё помнят нас. К огню сойдутся в вечности живые, Кто род забвенью свой не предавал. В тени останутся забытые, иные, По ком не зазвучит живущих глас. Но мой огонь горит для всех, по жизни Не ставивших себя вперёд других. Дров хватит. до утра, и в этой тризне Никто не будет проклят и забыт.
