В Новой гуманитарной школе ежегодно проходит традиционный конкурс чтецов. Конкурс состоит из нескольких этапов и вызывает большой ажиотаж - как со стороны участников, так и со стороны болельщиков. Дети, как правило, сами выбирают произведения (стихи или прозу), с которыми они выходят на конкурс. А выбранное читают так ярко и артистично, что решение, кому присудить призовые места, почти всегда становится серьезной проблемой для жюри...
Михаил ХЕЙФЕЦ
СПАСТИ КАМЕР-ЮНКЕРА ПУШКИНА
История одного несостоявшегося подвига
Пушкина я возненавидел еще в детстве. Можно сказать, как-то сразу не заладилось. Еще с детского сада. Помню, сидим мы группой, воспиталка чего-то нам читает. Занудное такое, в стихах. Не помню, что уж я там сделал. Но только вдруг слышу:
- Питунин! Я, между прочим, к тебе обращаюсь!
Я аж вздрогнул.
- Питунин! Тебе что, не интересно?
Мне хоть и пять лет было, но уже понимал, что вопрос с подвохом. Сижу, молчу. А воспиталка не унимается.
- Питунин! Ты что, Пушкина не любишь?
Мне бы опять промолчать. А я возьми да и ляпни:
- Не люблю.
Пять лет. Дурак еще был. Откуда я знал, что не любить Пушкина нельзя. Это я уже потом узнал, что любимый поэт - Пушкин, композитор - Чайковский, ну, а художник, естественно, - Репин. Но тогда я еще этого не знал. Вот и ляпнул.
Воспиталка аж подскочила на месте.
- Питунин! Как ты можешь не любить Пушкина? Все любят, а ты… Пошел в угол! И про подъемный кран можешь забыть навсегда.
А вот это уже было серьезно.
Машинка эта, подъемный кран, была на весь детский сад одна. И из-за нее всё время возникали конфликты. Потому что всем хотелось в нее поиграть. Там было три таких маленьких ручки. Крутишь одну - стрела крана поворачивается. Крутишь другую - стрела поднимается или опускается. Крутишь третью - веревочка начинает наматываться или разматываться. И если на крючочек что-нибудь подцепить, то можно по-настоящему поднять какой-нибудь кубик. Или еще чего…
А если еще добавить звук… Например, при повороте делать так: «Д-жж-ж-ж-жж». А когда вверх-вниз, то «бр-р-р-р-р». А когда наматывается веревочка, то это уже «тук-тук-тук-тук»…
И чтобы мальчишки постоянно не дрались, у нас на эту машинку очередь была на месяц вперед расписана. И надо же - именно сегодня как раз должна была быть моя очередь. А я стою в углу!
Все уже Пушкиным насладились. Кто чем занимается. А Соловьев - его очередь, между прочим, только завтра - с подъемным краном специально, гад, напротив меня: «д-ж-ж-ж… бр-р-р-р»… Вверх-вниз… «Тук-тук-тук»… Это - груз пошел. Гад! Гад! Гад!
И так мне обидно стало, что я не выдержал и разревелся. Стою, слезы текут. А всем почему-то очень весело. Смеются. А Соловьев еще пуще: «Д-ж-ж-ж-ж… Бр-р-р-р»…
А воспиталка:
- Ну что, Питунин? В следующий раз будешь, как все, Пушкина слушать?
Ну и как я после этого должен был относиться к Пушкину? Вот убили его - и правильно сделали! Раньше еще надо было!
На самом деле могли и раньше. Чего стоила одна только дуэль с офицером генерального штаба Зубовым. Не понравилось Пушкину, как тот в карты играет. Слово за слово… Кончилось дуэлью.
Помните повесть «Выстрел»? Еще фильм был классный с Казаковым и Яковлевым. Там Казаков, ну, по повести - Сильвио, стреляется с Яковлевым. А тот стоит напротив него и черешню ест. Да еще и косточками плюется. Так это Пушкин с себя писал. Это он вот так вот стоял под пистолетом и плевал косточками, когда с Зубовым дрался. Только его противник, в отличие от Сильвио, благородства особенного не проявил и пальнул в Пушкина совсем нешуточно. Чудом не попал. Но не попал.
А что Пушкин? А ничего. Поставил своего противника к барьеру, доел не спеша вишню. А потом пальнул в воздух, да и поехал себе домой. А ведь стрелялись с 12 шагов. Что это значит?
На самом деле барьер не один. Их - два. Скажем, втыкают две сабли на расстоянии 10 шагов. Противники становятся еще на пять шагов каждый от своего барьера. Потом по сигналу начинают сходиться. Стрелять можно в любой момент после сигнала.
Пушкин, видимо, больше доверял судьбе, чем баллистике гладкоствольного пистолета, которая и впрямь была никудышней. Одному богу известно, куда полетит пуля. Поэтому он никогда первым не стрелял. В этом был свой резон. Тот, за кем оставался выстрел, мог не спеша подойти к барьеру. Потом потребовать, чтобы и противник подошел вплотную к своему барьеру. И уже после этого спокойно стрелять с минимального расстояния. С расстояния, на котором даже недостатки баллистики гладкоствольного пистолета вряд ли могли кого-то уберечь. Но об этом я узнал уже потом, когда пошел в школу.
..................................................
18 май 2024
