Перевод интервью с английского.
Лаури-Вольпи - чистый и выдающийся образец вокала. Надо сказать, еще лучше, о театральном вокале. Могу даже добавить: он чистый и выдающийся образец вокальной музыки. Несомненно, он происходил из большой школы: школы Гарсиа. Его жена училась у родственника Гарсии, и она научила его этому методу. Но у него был природный дар, огромный природный дар. Он называл себя лирическим тенором, но театральным, потому что говорил, что его голос нужно слушать только в театре. У Лаури-Вольпи был обширный голос, как у некоторых других, и он был настолько великолепен, что был уникален: я считаю, что ни один другой голос не был столь ярким, как голос Лаури-Вольпи. Я помню своего друга Лаури-Вольпи, а также поклонника других певцов, который сказал мне в галерее театра, что к 50-м годам я считаю, что Лаури-Вольпи был единственным певцом, способным почувствовать вибрации своего голоса в лоджии. «. Я говорю о вибрациях голоса, а не о голосе. Кроме того, достаточно было увидеть, как он поет рядом с вами, чтобы понять, что Лаури-Вольпи на 100% применил этот знаменитый метод, который все пытались использовать, но никто до этого момента не стал, потому что Лаури-Вольпи олицетворял этот метод. Долговечность его голоса свидетельствует о том, что он делал это хорошо.
Я представился Лаури-Вольпи, и он принял меня в своем на Виа Номентана. Кажется, теперь я это вижу Он принял меня очень любезно, я доволен, сказал он. Он также сказал, что я был скромным, но это не было вопросом человечности, дело в том, что этот человек знал много вещей, и я хотел научиться с ним. Он сказал мне: «Послушай, Корелли, может быть, уже поздно, я живу в Валенсии: почему бы тебе не приехать туда? В Бурьясоте» мы сможем воссоединиться с нами и установить то, что вы действительно хотите ». Так началось паломничество в Бурьясот. В первый год я пробыл там около десяти дней, в следующий раз около двадцати дней и в последний раз около тридцати дней. Мы совершали приятные прогулки по огромному парку, которым он владел в Бурьасоте, и обильно обедали в Los Viveros, одном из главных ресторанов Валенсии. Он не хотел считать себя полностью учителем. Он сказал: «Если мы это решим, это будет грехом презумпции». Он поступал и рассуждал обо мне, как коллега, который пошел туда только для того, чтобы украсть у него часть этого великого опыта, который он очень щедро подарил мне.
А как складывались отношения?
Учебные отношения были действительно приятными, потому что они начинались так: я произнес фразу или вокализацию, и он повторял ее позже. И он сказал: «Послушайте, не ждите, пока я закончу». «Прежде чем я закончу, вы должны повторить фразу, потому что только так вы поймете, удачно ли звучит нота, вокализация или фраза». Мы переходили от вокализации к другому, от фразы к фразе. Эти учебные занятия он называл «вокальными встречами» и однажды, улыбаясь, добавил: «Я предпочитаю говорить о встречах и * замешательстве *», потому что, например, в определенных фразах, я не знаю, много раз мы пели фразу La Boheme "la speranza (надежда)", и он однажды сказал: "Сегодня мы устроили бомбежку". И смешным становились и те, кто слушал там, и кто встречался под окном, потому что, несомненно, у Лаури-Вольпи был голос звенящий, очень громкий, и люди слушали его снаружи. Лаури-Вольпи многому меня научил, потому что он был прямым, точным человеком, сознающим свои достижения и свое положение. Он научил меня любить это гораздо больше, чем это принято сейчас, возможно, потому, что он пришел из хорошей школы, может быть, потому, что он жил в золотой век лирического искусства. Он сражался, он делал это храбро, и он научил меня никогда не бросать бой.
23 сен 2024
