Нет слов и не может хватить их. Про. Димулю нашего. Российского. Хворостовского. Дима милый наш зачем ты заболел. Сыночка нашей. России. А вовремя сына не мог маме сказать. Р. О.. С. С. И. И.. А. Сынок.
В семье Газдановых из села Дзуарикау в Северной Осетии было семеро сыновей. Один погиб в 1941 под Москвой. Еще двое - при обороне Севастополя в 1942. От третьей похоронки умерла мать. Следующие трое сыновей Газдановых пали в боях в Новороссийске, Киеве, Белоруссии. Сельский почтальон отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых, погибшего при взятии Берлина. И тогда старейшины села сами пошли в дом, где отец сидел на пороге с единственной внучкой на руках: он увидел их, и сердце его разорвалось... В 1963 году в селе установили обелиск в виде скорбящей матери и семи улетающих птиц. Памятник посетил дагестанский поэт Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение. На своем родном языке, по-аварски. И, к счастью, у этого стихотворения есть качественный перевод на русский. Его сделал Наум Гребнев, известный переводчик восточной поэзии. Он учился в Литинституте с Гамзатовым после войны и дружил с ним. Этот перевод всем вам знаком: Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Летит, летит по небу клин усталый - Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый - Быть может, это место для меня! Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле. Стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу, для которого война была глубоко личной темой. Он обратился к Яну Френкелю и попросил сочинить музыку для песни на эти строки. Но с музыкой у композитора дело пошло не сразу. Тут, чтобы снять пафос, нужно рассказать о некоторых курьезных моментах. Во-первых, на обелиске в память о братьях Газдановых в качестве птиц были гуси. Расулу Гамзатову сложно было подобрать по-аварски рифму к слову «гуси», и он специально звонил в министерство культуры Северной Осетии с просьбой заменить «гусей» на «журавлей». И ему разрешили. Во-вторых, в оригинальном тексте стихотворения и перевода было: «Мне кажется порою, что джигиты»... Это Бернес попросил заменить «джигитов», на «солдат», чтобы расширить адрес песни и придать ей общечеловеческое звучание. И еще: в тексте, который Бернес подготовил для песни, была опущена познавательная лингвистическая строфа: «Они летят, свершают путь свой длинный, и выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?» Как бы то ни было, для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941-1942 годах он учился в зенитном училище, а позднее - тяжело ранен. Через два месяца после начала работы Френкель написал вступительный вокализ и тут же позвонил Бернесу. Тот приехал, послушал и расплакался. Френкель вспоминал, что Бернес не был человеком сентиментальным, но плакал, когда его что-то по-настоящему трогало. После этого работа над записью пошла быстрее. Но не только из-за вдохновения. Бернес был болен раком легких. После того, как он услышал музыку, он стал всех торопить. По словам Френкеля, Бернес чувствовал, что времени осталось мало, и хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. Он уже с трудом передвигался, но, тем не менее, 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С одного дубля. Если вы послушаете эту песню в его исполнении, то многое почувствуете в голосе и интонациях Бернеса. Эта запись действительно стала последней в его жизни - Бернес умер через месяц, 16 августа. После этой песни образ белых журавлей символизирует погибших солдат. Вероятно, не только солдат и не только той войны.
Three years after his painful demise, Dmitri Hvorostovsky is alive in our hearts, like no one on the pages of the world history of music. He still is a number one. And our hearts are filled to capacity with pride and joy of living in times of Dmitri's genius. World remembers his magic.
Я один заметил?.. он улыбнулся один раз..когда были слова "быть может это место для меня"..он был уже глубоко болен и ..Боже, дай мне такую силу духа, как у него.
СПАСИБО БОЛЬШОЕ ВАМ ДМИТРИЙ ЗА СУПЕРСКОЕ, ДУШЕВНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ ПЕСНИ, ЛЮБИМ, ЛЮБИЛИ, И ВСЕГДА БУДЕМ ЛЮБИТЬ, СВЕТЛАЯ ВАМ ПАМЯТЬ ДМИТРИЙ ХВОРОСТОВСКИЙ 💔💔💔💔💔🌹
Боже какой голос. Нет слов. Как на нашей земле родилось такое чудо. Видно 2 мамы соединили ь вместе.. Природа полюбила его.. И. Весь мир. Славный мальчик наш. Жиаи солнышко.
Безумно жалко! Почему какие-то ничтожесва живут, а такие ТАЛАНТИЩА уходят? Скоро мы останемся с одними ,,фанерщиками'' безголосыми и тупыми. Мтр катитс в пропасть!
Он пел много"песен",но то что исполнено Дмитрием,не имеет обсуждения.Надо понимать,что такого певца,человека никогда мы не увидим больше.Давайте уважать,тех людей,которые не дают нам забывать память о Великой Отечественной войне.
В семье Газдановых из села Дзуарикау в Северной Осетии было семеро сыновей. Один погиб в 1941 под Москвой. Еще двое - при обороне Севастополя в 1942. От третьей похоронки умерла мать. Следующие трое сыновей Газдановых пали в боях в Новороссийске, Киеве, Белоруссии. Сельский почтальон отказался нести похоронку на последнего, седьмого сына Газдановых, погибшего при взятии Берлина. И тогда старейшины села сами пошли в дом, где отец сидел на пороге с единственной внучкой на руках: он увидел их, и сердце его разорвалось... В 1963 году в селе установили обелиск в виде скорбящей матери и семи улетающих птиц. Памятник посетил дагестанский поэт Расул Гамзатов. Под впечатлением от этой истории он написал стихотворение. На своем родном языке, по-аварски. И, к счастью, у этого стихотворения есть качественный перевод на русский. Его сделал Наум Гребнев, известный переводчик восточной поэзии. Он учился в Литинституте с Гамзатовым после войны и дружил с ним. Этот перевод всем вам знаком: Мне кажется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей. Они до сей поры с времен тех дальних Летят и подают нам голоса. Не потому ль так часто и печально Мы замолкаем, глядя в небеса? Летит, летит по небу клин усталый - Летит в тумане на исходе дня, И в том строю есть промежуток малый - Быть может, это место для меня! Настанет день, и с журавлиной стаей Я поплыву в такой же сизой мгле, Из-под небес по-птичьи окликая Всех вас, кого оставил на земле. Стихотворение попалось на глаза Марку Бернесу, для которого война была глубоко личной темой. Он обратился к Яну Френкелю и попросил сочинить музыку для песни на эти строки. Но с музыкой у композитора дело пошло не сразу. Тут, чтобы снять пафос, нужно рассказать о некоторых курьезных моментах. Во-первых, на обелиске в память о братьях Газдановых в качестве птиц были гуси. Расулу Гамзатову сложно было подобрать по-аварски рифму к слову «гуси», и он специально звонил в министерство культуры Северной Осетии с просьбой заменить «гусей» на «журавлей». И ему разрешили. Во-вторых, в оригинальном тексте стихотворения и перевода было: «Мне кажется порою, что джигиты»... Это Бернес попросил заменить «джигитов», на «солдат», чтобы расширить адрес песни и придать ей общечеловеческое звучание. И еще: в тексте, который Бернес подготовил для песни, была опущена познавательная лингвистическая строфа: «Они летят, свершают путь свой длинный, и выкликают чьи-то имена. Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?» Как бы то ни было, для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941-1942 годах он учился в зенитном училище, а позднее - тяжело ранен. Через два месяца после начала работы Френкель написал вступительный вокализ и тут же позвонил Бернесу. Тот приехал, послушал и расплакался. Френкель вспоминал, что Бернес не был человеком сентиментальным, но плакал, когда его что-то по-настоящему трогало. После этого работа над записью пошла быстрее. Но не только из-за вдохновения. Бернес был болен раком легких. После того, как он услышал музыку, он стал всех торопить. По словам Френкеля, Бернес чувствовал, что времени осталось мало, и хотел поставить точку в своей жизни именно этой песней. Он уже с трудом передвигался, но, тем не менее, 8 июля 1969 года сын отвез его в студию, где Бернес записал песню. С одного дубля. Если вы послушаете эту песню в его исполнении, то многое почувствуете в голосе и интонациях Бернеса. Эта запись действительно стала последней в его жизни - Бернес умер через месяц, 16 августа. После этой песни образ белых журавлей символизирует погибших солдат. Вероятно, не только солдат и не только той войны.
Эту песню он тут уже пел отстраненно. Во всех выступлениях до этого он жл песней, но не здесь. Единственный момент когда он почувствовал свое причастие был про "место для меня"
Мороз по коже идёт, когда слышу эту песню, тем более в исполнении такого Мастера. Вот и он ушёл на небо, также превратился в журавля... Как же это рано произошло, как же всё-таки жизнь несправедлива, что так рано такие Мастера уходят...
And today, May 1.5, I cry as I listen and look at his face on this song again.I am not Russian, but I loved his voice and personality with all my heart. The feeling just is a great immeasurable grief still.