Я виноват, наверно, перед ним.
Недуг вины во мне неисцелим.
И пусть хоть десять, сорок лет пройдёт -
Болезнь во мне забвенье не убьёт.
МИ-8 группу уносил на юг,
Глуша моторами тревожный стук,
Стук сердца в человеческой груди,
Хоть первый бой давно был позади.
Волненья прочь! Мы плавно шли на спуск.
А взгляд его был почему-то тускл.
Быть может, он предчувствовал беду.
Что дальше - помню, как в полубреду…
Открылась дверь, и по команде: «Вниз пошёл!»
Свой автомат, прижав, схватил за гладкий ствол,
Шагнул вторым за ним. Но, словно в спину град,
Я в этот миг услышал жуткий крик: «Назад!»
Вдруг сильный взрыв поднял песок и сноп огня
Нас разбросал волной, калеча и раня.
И, навзничь рухнув и раскрыв от боли рот,
Я видел, как уходит в небо вертолёт!
И вдруг средь этой пёстрой кутерьмы
Я ощутил, что здесь остались мы
Вдвоём в ловушке. В напряженьи жил
Я каждой клеткой это ощутил!
Нас разделяло метров пятьдесят.
Я разряжал обоймы наугад…
Ведь не понять среди гремящих гор,
Откуда смерть выносит приговор.
А он, он бился птицей на песке
В пыли, в крови, в мученьях и тоске,
Сжав рукоятку мёртвою рукой,
Обняв затвор разорванной щекой.
А я сцарапывал в бессильи жухлый мох -
Боекомплект иссяк, и я помочь не мог.
А он застыл - и струйка крови с его губ
Скатилась в пыль… А пули всё кромсали труп!
Стрельба вокруг, свист мин, разрывы, рекошет…
Осколки с визгом мяли мой бронежилет.
И только две осталось из пяти гранат.
Но гул винтов донёсся сквозь кромешный ад.
Удар!.. Как-будто кто ломал хребет…
Мелькнула мысль: «Считай, уже отпет».
И яркой вспышкой ослепило мозг…
Потом - свет ламп, и маска, и наркоз.
Тогда разбиты были басмачи.
Медаль в полку полковник мне вручил.
А он… Он для родных незаменим!
Я виноват, наверно, перед ним.
(25.11.1987)
16 окт 2024
