2.
Описывать старинное кладбище в тенях и полутенях неумолимо приближающего вечернего заката - что может выглядеть более, философски и страшнее для неуправляемого никем и ничем воображения?
На закате Андрей Андреевич Гроблюк возвратился в причасовенную пристройку, сопровождаемый семейной парой, высокою и худою старушкой и осанистым атлетически сложенным старичком. Старушка Алюция, более известная в миру по паспорту как Алла Александровна Комиссарова, руководила скромной трикотажной мастерской, обслуживавшей местные воинские части. Одевалась Алюция всегда сообразно времени, простонародно, но любила носить pince-nez, которое, по необходимости, стесняясь, прятала под шёлковый шарфик. Старинный муж её, Силувёрт или Комиссаров Сергей Осипович, бывший когда - то советской шишкой, а ныне маленький акционер «ЛУКОЙЛа», улыбчивый и покладистый старичок, нёс на седой голове короткополую шляпу «Аля-Тироль» и поддерживал супругу под руку.
-Лилиолий, прими, пожалуйста, сложенный лист. На обычное хранение, - говорил Силувёрт и протягивал ему почтовый конверт.
-Чё тама, скажешь? - полюбопытствовал Андрей Андреевич.
-Визитная карточка от Ратибора. Он в Кёльне. И схемы схронов моих драгоценностей в Калининграде, - ответил Сергей Осипович.
Остановились около часовни. За дверь причасовенной пристройки Андрей Андреевич зашёл один и, повозившись там, вернулся к темнеющей кладбищенской аллее и к торжественно расположившейся навстречу семейной паре, и вывел с собою спотыкающуюся молодую пухленькую женщину.
-Ах, Эглюльция, милая моя, душенька моя, - воскликнула старушка, - ах, какая ты полненькая стала. Пойдём, пойдём.
Старички заботливо обступили и обхватили молодую женщину и двинулись вглубь старого кладбища.
Около украшенного венками бугорка свежей могилы старички остановились. Андрей Андреевич ловко подхватил два венка, покрывавших печальную невысокую насыпь, и перенёс их к деревянному столбику с белой табличкой, устроенному в ногах, глубоко зарытого мертвеца. Оставленная в одиночестве, молодая женщина легла на могилу.
-Начинается. Смотри, Силувёртик, как это здорово, - проговорила Алюция, - скоро и нам с тобой так же надо будет делать.
-Признаться, я уже давно не против, - ответил Силувёрт.
-Что ты не против?
-Я не против перемениться и уже, наконец, засунуть тебе поглубже кожаную щекотку.
-Ах, ты несносный, какой. Я тоже хочу, но надо потерпеть. Ах, как же тебе не надоедает думать о таких мелочах и пошленьких глупостях. Ах, ты неисправимый.
-С тобой я вечно буду такой. А этот член уже давненько не стоит.
-Я знаю, знаю, - Алюция сочувственно погладила спутника по усохшему бицепсу, - но смотри, как это здорово. Эглюльция возвращается ко мне. Моя подружка, - глаза старушки в полумраке, в слабых лучах дальних уличных фонарей, осветились восхищением, - мне всегда нравилось наблюдать за обновлением.
Солнце закатывалось за горизонт, а вольные пышные кроны деревьев усиливали сумрак, и оттого в густеющей темноте над могилой отчётливо видно было ровное фосфоресцирующее свечение.
-Один раз в сто лет это делать - как это мало, как это редко и как это здорово, - высказывалась Алюция, - Эглюльция, милая моя, Глюйка моя, собирай, собирай, собирай всё это.
Солнце закатилось полностью, темнота пришла вполне, а свечение над могилой ослабло и исчезло, лишь в области лица и между ног, в районе промежностей лежащей на могиле женщины, мелькнуло кратковременное мимолётное сияние и пропало.
-Ай. Не самое удачное время. Темень. Ночь, - продолжала комментировать переселение сияний и свечений Алюция, - лучше бы это днём делать. Днём. Я хочу днём. Днём.
-Уж как получится, как - нибудь, - отвечал Силувёрт.
-Лилиолий, - позвала бойкая старушка Алюция и, привычно мрачный, Андрей Андреевич Гроблюк обернулся к ней, прислушиваясь, - мы пойдём. Темнота хороша для вас, для тебя и для неё, для молодёжи, а мы ещё старенькие. И холодно мне что-то. Мы пойдём.
-Она спросит за вас, бли, - рыкнул из мрака Лилиолий, - Уходите? А-а-а, ну, идите се. Эгклюльщия спросит!
-Мы идём в бистро, на проспект. Подождём вас там. Ваше дело молодое, но мы в бистро, ждём-с. Очень хочется чего-нибудь горяченького выпить, и я продрогла.
Древняя влюблённая парочка поползла в густом сумраке к центральной аллее, не спеша, огибая множественные разновеликие, ровные и кривоватые кладбищенские оградки. Андрей Андреевич остался стоять вблизи, неподвижной, молодой женщины лежавшей на свежей могиле.
Спустя, примерно, час на проспекте Мира, в ресторане, случилась сцена.
31 июл 2021
