Только что дочитал это произведение и мне понравилось. Болезни в нашей жизни не просто так... Роман жизненный именно так жизнь и проходит и лишь не многие ценят то ,что они пережили , а остальные нет...
Ещё автор затрагивает такую интересную вещь, как чума как бич Божией, то есть эти трудные испытания в виде болезни должны изменять людей, что бы они меняли свою жизнь в другую сторону, в сторону праведности. Но как показано в книге после того как чума отошла люди в большинстве своем вернулись к прежней жизни и все те ужасы забыли. И лишь только те кто были разлучены чумой во время любви стали больше ценить жизнь, любимых, отношения, чувства по настоящему ценить. И может автор и хотел показать что любовь двух сердец она все может преодолеть. Некоторые люди остались зачумленные , так как они потеряли близких людей и остались на едине с самим собой воспоминаниями и теми ужасами в которых потеряли близких. Для таких людей чума никогда не кончится.
Прочла в первые дни пандемии. Искала подсказки и предсказания. Оказалось, что книга не о медицинских проблемах. Сильное произведение, мною не до конца расшифрованное. Возможно, по окончании пандемии стоит перечитать
Карантинная прогулка ............... Гуляю в потёртых, зашитых штанах среди октября по осенним дорожкам, где ржавые листья размолоты в прах, где ветви облезших деревьев, как рожки. Меж веток клочки и пушки паутин, в которые лучики солнышка вшились. Скрипят где-то петли больших воротин от мерных касаний ветров, что вскружились. Цветущее солнце сидит в облаках, укрывшись в меха из свинцовых животных, и прячет свой лик от простудных атак, от толп, испарений печальных и водных. Спокойность окраин дух радуют мне. Шуршат под ступнями песчаные крошки. Неспешно иду я с утра в полусне. За стёклами спят их хозяева, кошки. Груди так легко и очам так светло. Никто не толкает, не сыплется матом. И сняты ярмо и рабочье седло. Раб стал чуть свободным, живым аппаратом! Златистые листья от липы у ног, как будто осколки от высохшей бойни. Поныне к хворливым не выглянул Бог. Он делает так же, коль бедность и войны. Вокруг проезжанья заморских машин. И редкие люди в тоске, отчужденьи. Вперёд карантинно шагаю один, а впрочем, один я по жизни с рожденья...
